Черты характера

Если бы такое своеобразие личности, как у Эммы Бовари, встречалось чаще и было так же ярко выражено, как у нее, то можно было бы таких «жаждущих переживаний» людей отнести к акцентуированным личностям. Однако в действительной жизни их своеобразное поведение никогда не приобретает таких масштабов, если только оно не усиливается другими акцентуированными чертами. Господин Бовари представляет собой резкий контраст по сравнению с женой. У него нет избытка жажды переживаний, как у Эммы. Напротив, он страдает явным недостатком жажды переживаний. Шарль всегда трезв, повседневен, банален. Вот что видит его жена вскоре после брака (с. 69): Разговоры Шарля были плоски, как уличная панель, общие места вереницей тянулись в них в обычных своих нарядах, не вызывая ни волнения, ни смеха, ни мечтаний. Он сам вспоминал, что, когда жил в Руане, ни разу не полюбопытствовал зайти в театр, поглядеть парижских актеров. Он не умел ни плавать, ни фехтовать, ни стрелять из пистолета, и когда однажды Эмма натолкнулась в романе на непонятное слово, относившееся к верховой езде, он не мог объяснить его значение. Когда Шарль возвращался домой после посещения больных, он «...снимал сюртук и начинал обедать в свое удовольствие. Переберет всех людей, с какими встретился, все деревни, в каких побывал, все рецепты, какие прописал и, довольный сам собой, доест остатки жаркого, поковыряет сыр, погрызет яблоко, прикончит графин вина. А потом уйдет в спальню, ляжет на спину и захрапит» (с. 70). Любовь его также была крайне будничной. Попытки жены внести в нее хоть каплю романтики никак не удавались (с. 71): Порывы Шарля приобрели регулярность: он обнимал ее в определенные часы. То было как бы привычкой среди других привычек, чем-то вроде десерта, о котором знаешь заранее, сидя за монотонным обедом. Приглашение к маркизу, которое наполнило госпожу Бовари столь искренним восторгом, тяготило господина Бовари. На приеме он чувствовал себя ужасно и не мог дождаться возвращения домой (с. 78): Шарль еле тащился, держась за перила, – у него подкашивались ноги.